Страна чудес без тормозов и Конец Света - Страница 129

129

– Но я же не сочинял ее специально, – сказал я.

– Ну и что? Пускай даже на уровне подсознания – она же все равно твоя и больше ничья, так или нет? Никто у тебя ее не отнимет.

– В этом смысле – конечно...

– Неплохая корюшка, правда?

– Объедение.

– А тебе не кажется, что твоя история похожа на ту, что я тебе рассказала, про Ленинград? – проговорила она задумчиво, разрезая баклажан пополам. – Ведь украинские единороги тоже существовали обособленно от всего мира – то ли в кратере, то ли за какой-то стеной?

– Да, – соглашаюсь я. – И правда похоже.

– По-моему, тут должно быть какое-то общее звено...

– Ах, да, – вспомнил я и сунул руку в карман пиджака. – У меня для тебя подарок.

– Серьезно? – обрадовалась она. – Обожаю подарки.

Я вытянул из кармана футляр с кусачками для ногтей и положил ей на ладонь. Она с удивлением повертела инструмент в пальцах.

– Что это?

– Давай покажу, – сказал я и взял у нее металлический брусочек. – Вот смотри. Делаем раз. Делаем два. Делаем три...

– Кусачки для ногтей?

– Угадала. Удобная штука, особенно в дороге. Захочешь сложить – делай все в обратном порядке.

Я сложил кусачки и отдал ей. Она попробовала сама: развернула, а потом сложила обратно.

– Забавная вещь. Спасибо, – сказала она. – И часто ты даришь девушкам кусачки для ногтей?

– Да нет. Тебе первой. Проходил мимо скобяной лавки, понравились – я и купил. Там еще был набор из резцов по дереву. Но уж больно громоздкий...

– Ну что ты, кусачек вполне хватит! Спасибо. У меня дома все кусачки куда-то теряются. А твои я всегда буду с собой носить...

Она сложила кусачки в футляр и спрятала в сумочку.

Официант забрал пустые тарелки и выставил новые, с пастой. Мой звериный голод бушевал по-прежнему. Шесть закусок ухнуло в желудок, не оставив следа. Я постарался как можно скорее завалить эту яму огромной порцией спагетти по-домашнему, а сверху утрамбовать макаронами в рыбном соусе. И лишь после этих подготовительных работ у ямы показалось какое-то дно.

Когда вся паста исчезла, подали судака. Мы выпили еще вина.

– Кстати, хотела спросить, – сказала библиотекарша, не отрываясь от бокала, и ее голос отозвался странным гулом. – Насчет погрома в твоей квартире. Это они использовали какой-то механизм? Или просто несколько человек постарались?

– Никаких механизмов. Кое-кто в одиночку трудился.

– Крепкий орешек, должно быть.

– Да уж, работал без устали.

– Твой знакомый?

– Первый раз его видел.

– М-да... Если б у тебя в квартире провести матч по регби, кавардак был бы меньше.

– Пожалуй, – отозвался я.

– Так значит, это связано с единорогами? – спросила она.

– Похоже на то.

– И как проблемы разрешились?

– Да никак. По крайней мере, для них, – ответил я.

– А для тебя?

– И да, и нет. Да – потому что выбора не было. Нет – потому что не сам выбирал. В этой свалке моего мнения с самого начала никто не спрашивал. Все равно что в матче по водному поло в команду оленей затесался человек...

– Значит, завтра ты уедешь далеко-далеко?

– Угу.

– Очень сильно запутался, да?

– Настолько, что сам не пойму. Да что там я... Весь мир запутывается больше и больше. Расщепление ядра, раскол в соцлагере, компьютерный прогресс, эмбрионы в пробирке, спутники-шпионы, искусственные органы, лоботомия и так далее. Люди садятся в машину, даже не зная, как ею управлять. Меня же, если говорить очень просто, засосало в информационную войну. Иными словами, все это замыкается на проблему одушевления искусственного интеллекта.

– Стало быть, у компьютера когда-нибудь появится душа?

– Скорее всего, – кивнул я. – Придет день, когда машина будет сама выбирать, какую информацию в себя закладывать и обрабатывать. И никто не сможет эту информацию украсть.

Официант выставил перед нами тарелки с судаками и rizotto.

– Не понимаю я всего этого, – сказала девушка, вонзая рыбный нож в судака. – Моя библиотека – такое спокойное место. Много книг, все приходят читать, и только. Информация доступна, никто за нее не воюет.

– Жаль, что я не работаю в библиотеке, – вздохнул я. И действительно об этом пожалел.

Мы съели судаков и вычистили тарелки с rizottoдо последнего зернышка. Дно моего желудка постепенно приближалось.

– Вкусный был судак, – удовлетворенно промурлыкала она.

– Тут все дело в сливочном соусе, – объяснил я. – Лук-шалот шинкуем мелкими кольцами, перемешиваем с чистейшим сливочным маслом – и прожариваем на медленном огне. Постоянно переворачивая, чтобы не потерял вкус.

– Любишь ты еду готовить...

– С девятнадцатого века кухня почти не изменилась. По крайней мере, в отношении вкуснойеды. Свежесть продуктов, усердие повара, вкус, красота всегда одинаковы.

– Лимонное суфле у них тоже класс, – сказала она. – В тебя еще влезет?

– Конечно, – сказал я. Что-что, а суфле я могу уписывать по пять порций в один присест.

Я проглотил виноградный шербет, прикончил суфле и выпил эспрессо. Суфле и правда оказалось отменным. Настоящий десерт в моем понимании. У кофе выдержали ту бархатистую крепость, от которой приятно покалывает ладони.

Как только мы забросили всю провизию в свои гигантские ямы, нас вышел поприветствовать шеф-повар. Изумительно, сказали мы ему.

– Для того, кто может столько съесть, хочется готовить и готовить! – согнулся в поклоне шеф. – Даже в Италии найдется мало клиентов с таким исключительным аппетитом.

– Большое спасибо, – поклонились мы в ответ. Когда шеф-повар вернулся на кухню, мы заказали еще по кофе.

129